Почему Годзилла успешнее Тихоокеанского рубежа, а Рубеж круче Годзиллы?

После просмотра Годзиллы я не мог понять, почему в прошлом году на мой взгляд более масштабный и увлекательный Тихоокеанский рубеж собрал много меньше, как в первый уикенд, так, я уверен, и за весь период проката. Сформулировать за меня смогла Аннали Ньюиц (Annalee Newlitz), статью «Why Godzilla Kicked Pacific Rim's Ass at the Box Office» которой я решил разместить у себя в блоге на русском языке. Статья не маленькая, но очень интересная. Я абсолютно полностью согласен с этим разбором. Приятного чтения.

Несмотря на то что «Тихоокеанский рубеж» был более оригинальным и сложным фильмом, чем Годзилла, его прокатная судьба вышла не столь впечатляющей. В то время, как по сути своей шаблонный Годзилла с легкостью стал первым в свой дебютный уикенд, и студия уже объявила о создании сиквела. Что явилось причиной провала одного фильма о монстрах, тогда как другой стал успешным?

Все фанаты любят «перезагрузки».

Это многолетняя тайна Голливуда: Почему по-настоящему оригинальные и талантливые фильмы умирают, в то время как так себе фильмы имеют успешную кинопрокатную судьбу? Наиболее очевидный ответ во многих случаях – зрители любят бренд, который они уже знают. Годзилла – имя, которое стало нарицательным, в то время как монстры из Тихоокеанского рубежа были странными, не знакомыми. Поклонники долго ждали появления нового фильма о Годзилле, потому что, согласитесь, многие испытывают некое приятное чувство, когда видят на экране что-то знакомое из детства, но сделанное немного иначе, по-новому. Но, что такое: смотреть, как международная команда гигантских боевых роботов сражается со странными Кайдзю из глубин? История во многом похожая, но не достаточно знакомая, чтобы испытать подобные чувства.

Но я думаю, что это объяснение является слишком поверхностным, для объяснения разницы в судьбах этих фильмах. Годзилла – это намного больше, чем просто знакомый бренд

Апокалипсис легче понять, чем постапокалипсис

Одним из смелых решений создателей Тихоокеанского рубежа было установить временной период действия фильма через десять лет после апокалипсиса, связанного с появлением гигантского монстра. Мы получаем несколько минут в начале фильма, которые объясняют, как мир был разрушен гигантскими монстрами и рассказывают обо всех способах, которыми люди пытались бороться с ними. Мы узнаем о гигантских роботах Егерях и о том, как они могут управляться двумя пилотами, находящимися в «дрифте» (технически опосредованной психической связью). Этой информации чертовски много для начала фильма.

В «Годзилле» же напротив создается свой странный мир монстра-охотника на протяжении всего фильма. Начинается с таинственных сил, бушующих на атомной станции, потом узнает, что причина всему монстры, позже знакомимся с этими монстрами, и только через час после начала фильм наконец-то дает нам представление о том, как же выглядит сам Годзилла. Что касается борьбы людей с этими монстрами – хорошо, у нас нет новых технологий, позволяющих им противостоять, и нет политических групп для всеобщей мобилизации. Мы используем хорошо-известное, старомодное ядерное оружие. Мы только втягиваемся в незнакомую ситуацию, где гигантские монстры сражаются друг с другом.

Тихоокеанский рубеж предполагает, что мы можем быстро погрузиться в совершенно чужой, научно-фантастический мир и мгновенно связать себя с его героями. Для опытных любителей научной фантастики это неплохое предложение. Один из путей научной фантастики дает вам возможность разобраться в этом неизведанном мире. И это хорошо работает в романах, но слишком сложно для двухчасового фильма.

Оба фильма, Годзилла и Тихоокеанский рубеж, в конечном счете, показывают вам фантастические ситуации, когда люди борются с гигантскими, невероятными монстрами. Но Годзилла находится в ситуации непосредственно близкой к апокалипсису, связанному с появлением монстров, тогда как Тихоокеанский рубеж происходит в будущем, когда монстры полностью преобразовали каждый аспект жизни на планете. Это делает Тихоокеанский рубеж более интересным и сложным фильмом с точки зрения построения мира, но, в то же самое время, усложняет продажу поп-корн развлечения, и не имеет значения как много роботов у вас в запасе.

Проблема семьи

Годзилла, как и Тихоокеанский рубеж, являются фильмами, рассчитанными на детей, по крайней мере, на детей, находящихся внутри нас. И в Годзилле дети активно участвуют на протяжении всего фильма. Мы начинаем фильм с точки зрения ребенка, как маленький Форд наблюдает за разрушением ядерной станцией, где работают его родители. И затем, когда Форм уже взрослый, одна из его главных мотиваций – это возвращение домой для защиты своего собственного ребенка. Даже, когда он не защищает своего сына, он защищает других людей. Одна из лучших сцен в фильме, когда он защищает маленького ребенка на Гавайях, в момент, когда Гнус грызет поезд, в котором едут герои.

В Тихоокеанском рубеже нет детей. В одном из самых трогательных моментов действительно связано с маленькой девочкой, но это воспоминание, предназначенное для введения предыстории взрослой героини Мако. Есть взаимоотношения родитель/потомок, но они все происходят между взрослыми. В фильме, который заставляет думать о детстве, нет мотивации, связанной с защитой уязвимого ребенка. Вместо этого мы наблюдаем абстрактные мотивы героев. Они хотят спасти Землю. Хотят спасти других взрослых, большинство из которых они уважают как коллег и союзников.

В самом деле, один из родителей - Стакер, который хочет держать ребенка в безопасности в Тихоокеанском рубеже, должен понять, что его родительские чувства не оправданы, т.к. его приемная дочь Мако уже взрослая. Так, сюжетная арка фильма не «спасти детей», а «осознать, что дети не нуждаются в защите, потому что они могут сами за себя постоять». Это вполне хорошая арка, делающая Тихоокеанский рубеж действительно оригинальным фильмом среди ему подобных. Но этот нюанс лишает аудиторию эмоциональной конфигурации мама-папа-ребенок, которую они ожидают. Даже потенциальные романтические отношения в Тихоокеанском рубеже обрубаются – Райли и Мако оказываются коллегами, но это больше дружба, чем романтика.

Тихоокеанский рубеж повесил эмоциональный груз на отношениях, которые были трудны для понимания многим зрителям. Это фильм о семьях, который не показывает нам никаких традиционных семейных отношений. Несмотря на то, что Годзилла не показывает нам много семейных связей, он не заставляет нас задаться вопросом о природе самих семейных уз. Мы знали, что скрывается под героическими поступками Форма – желание спасти свою жену и ребенка.

Спаси нас!

Аудитория ожидала увидеть детей в обоих фильмах о гигантских монстрах, но, возможно, более сильно, они ждали во время просмотра чувства, что сами стали детьми. Как ещё можно наслаждаться ГИГАНТСКИМИ РОБОТАМИ или ОГНЕННЫМИ ВЫСТРЕЛОМ В РОТ без счастья почувствовать себя ребенком?

И вот тут Тихоокеанский рубеж делает окончательную ошибку. Несмотря на понятную для детей предпосылку, это фильм о том, как быть взрослым и брать на себя ответственность за спасение мира. Все наши герои используют все имеющиеся в их распоряжении приспособления (от безумных ученых до гигантских роботов) чтобы сражаться со своими противниками. Плохие парни (или может тупые парни) политики, кто хочет построить стены и спрятаться за ними как младенцы. Поэтому мы отождествляем себя с Райли, Мако и Стакером, мы отождествляем себя с идеей действовать, не дожидаясь, что кто-то придет и спасет нас.

Но в Годзилле, самое главное в истории – быть спасенными. Все усилия по борьбе с Гнусами обречены на провал, и только после понимания этого, на арену выходит Годзилла, который внезапно встает на нашу сторону. На самом деле, есть сцена, где один из ученых говорит, что наша единственная надежда на спасение мира это Годзилла, в то время как нам остается только спасаться бегством. Как Форд со своим сыном, Годзилла становится для нас как отец, который защищает нас от уничтожения. Это идеальный эмоциональный штрих в фильме, который работает в части инфантилизации аудитории.

Даже, если бы вы хотели увидеть как Егеря спасают людей от монстров в Тихоокеанском рубеже, вы этого не сможете сделать. На протяжении всего фильма мы знаем, что ими управляют люди, со свойственными им человеческими слабостями. Егеря вряд ли выглядят, как сверхмощные родители наших снов, которые всегда спасут нас, когда мы напуганы. Они всего лишь инструменты, движимые взрослыми, которые борются, чтобы спасти мир, который настолько отличается от нашего, что мы не в силах это принять.

Мне, как и многим его посмотревшим, понравился Тихоокеанский рубеж, поскольку он не давал двумерные, скучные отношения между персонажами. Но массовой аудитории сложнее принять его, с его человеческими отношениями, которые не близки к нашим эмоциональным потребностям, особенно, в совокупности с неизвестными постапокалиптическими концепциями. Годзилле, возможно удалось сделать это, потому что фильм относится к своим зрителям как к детям, приводя их постепенно в незнакомый мир – направляя их родительской рукой, вместо того, чтобы заставить их встать во весь рост и бороться за самих себя.